Языковая игра в разговорной речи. Понятие "языковая игра" Виды языковой игры
Игра, тот феномен, интерес к которому возник еще с античности. Еще Платон в своем проекте идеального государства высказывал теоретические положения об игре.
Вообще создание теории происхождения игры и функционирования языка принадлежит Людвигу Витгенштейну. Австрийский философ, логик, лингвист, явился основоположником термина «языковая игра», введённый им «Философских исследованиях» 1953 года, согласно которому любой вид деятельности связанный с языком – игра.
Людвиг Витгенштейн задается вопросом: «Что свойственно всем играм?» и убеждается в том, что любой из потенциальных признаков оказывается неприложимым к некоторым видам игр. Языковая игра, в его понимании, - это не то, что делают люди, когда хотят развлечься. Л. Витгенштейн первым заметил, что люди общаются не только повествовательными предложениями, но и отдают приказы, описывают объекты, выдвигают и проверяют гипотезы и т.д. Т.е. существует бесчисленное множество типов предложения, и все это входит в человеческий язык: «… бесконечно разнообразны виды употребления всего того, что мы называем «знаками» «словами», «предложениями». И эта множественность не представляет собой чего-то устойчивого, раз и навсегда данного, наоборот возникают новые типы языка, или новые языковые игры, а другие устаревают и забываются…». Таким образом, по Л. Витгенштейну, вся человеческая жизнь представляет собой совокупность языковых игр.
В современной лингвистике существует множество толкований понятия термина «языковая игра». Наиболее фундаментальным исследованием, посвященным языковый игре, является книга В.З. Санникова «Русский язык в зеркале языковой игры». В ней автор рассматривает языковую игру как вид лингвистического эксперимента. Он отмечает, что «языковая игра, как и комическое в целом, - это отступление от нормы, нечто необычное». В.З. Санников так же обращает внимание на то, что это отступление от нормы должно чётко осознаваться и намеренно допускаться говорящим (пишущим), а слушающий (читающий), в свою очередь, должен понимать, что это «нарочно». Чтобы не оценить данное выражение как ошибку, он тем самым принимает эту игру и пытается вскрыть глубинное намерение автора.
Любое говорение, при котором более-менее обращается внимание на форму речи, будет языковой игрой. А вот цели у этой игры могут быть самые разные, в зависимости от конкретной задачи. Для адекватного понимания языковой игры адресатом автор должен учитывать наличие определенных знаний у реципиента, а так же культурное пространство, в котором происходит коммуникация. Языкова игра не преследует конкретных практических целей, кроме удовольствия и ухода от скуки. Причем, именно это свойство считается как одно из основных. Удовольствие от игры получает не только реципиент, но и сам автор, который с помощью средств языковой игры добивается эффекта предельного заострения и уточнения смысла. Отсутствие цели порождает отсутствие заранее известного спланированного целью результата, что придает игре динамизм, заключая ее смысл не в конечном итоге, а в самом движении.
Функции языковой игры.
Помимо следования определенным целям, языковая игра так же преследует и определенные функции.
Курганова Е.Б. в своей монографии «Игровой аспект в современном рекламном тексте», выделяет 8 функций языковой игры:
– эстетическая функция, заключающаяся в сознательном стремлении испытать самому и вызвать у реципиентов чувство прекрасного самой формой речи;
– гностическая функция, направленная на порождение новой модели мира путем пересоздания уже существующего языкового материала;
– гедонистическая функция, ее суть – в развлечении реципиента необычной формой речи;
– прагматическая функция, нацеленная на привлечение внимания к оригинальной форме речи;
– выразительная функция служит более образной, а, соответственно, и более тонкой передаче мысли;
– изобразительная функция помогает наглядно воссоздать ситуацию говорения, а также каким-либо образом охарактеризовать человека, чьи слова передаются;
– изредка исследователями выделяется поэтическая функция языковой игры, т.к. «играя, говорящий большое внимание обращает на форму речи, а устремленность на сообщение как таковое и есть характерная черта поэтической функции языка»
– маскировочная функция, надевающая «маску» пристойности, благоразумия и логики на любой скабрезный, циничный или даже абсурдный текст. Среди других функция языковой игры обычно указывают стремление развлечь себя и собеседника.
Как отмечают большинство исследователей, самой важной функцией языковой игры является комическая. Многофункциональность языковой игры и ее ориентация на достижение определенного эффекта обусловливает широкое употребление языковой игры в различных видах дискурса. (ЯЗЫКОВАЯ ИГРА: СОВРЕМЕННОЕ СОСТОЯНИЕ ВОПРОСА Дедушкина Татьяна Александровна, ст. препод. Национальная академия Службы безопасности УкраиныStudia Linguistica. Випуск 6/2012)
Виды языковой игры.
В языке рекламы может допускаться нарушение языковой нормы, если это необходимо для усиления воздействия. Нарушения нормы, ведущие к созданию экспрессии в рекламном тексте, являются характерной чертой современных рекламных текстов. В создании игрового стиля рекламы участвуют разноуровневые языковые средства – фонетические, графические, лексические, морфологические, словообразовательные, синтаксические. Практически для всех современных рекламных текстов характерно использование различных игровых приемов во всем их разнообразии, что само по себе непосредственно связано с тем, что изначально суть рекламы заключается именно в привлечении внимания реципиенты. Для создания эффективного рекламного текста необходимо знать и уметь применять на практике правила конструирования текста. Правильно построенная аргументация, умелое использование языкового манипулирования, уместно использованный рекламный слоган позволит рекламному сообщению повлиять на потребителя и достигнуть поставленной цели. Следовательно, языковая игра может проявляться на разных структурных уровнях языка.
· Графические приемы.
Графические искажения создают возможность «двойного» прочтения одной фразы. Одним из графических приемов можно выделить шрифтовыделение. Шрифтовыделение часто сопровождается нарушением правил написания словосочетания и предложения. Графические приемы в языковой игре помогают увеличивать емкость рекламного текста.
· Фонетика.
На фонетическом уровне создатели рекламных текстов чаще всего используют различные звуковые повторы: аллитерация, анафора. Фонетическая языковая игра так же может осуществляться в виде подражания определенной манере произношения в речи людей, подражания звукам, издаваемыми животными. Фонетические приемы языковой игры в рекламе встречаются не часто, но их использования позволяет обыгрывать те или иные оттенки рекламируемого товара, добавляют выразительности тексту.
· Лексика.
В рекламном тексте экспрессивность – самая важная составляющая. Экспрессивность может достигаться за счет различных лексических приемов - эпитеты, однородных членов, синонимов. Еще одна важная составляющая рекламного текса – многозначность, позволяет передать максимальное количество информации за минимальный отрезок времени. Использование многозначности служит благодатным материалом для создания каламбуров и для переноса значения слова. На многозначности строятся такие художественные приемы как олицетворения, метафора, оксюморон, противопоставление. Все они очень удачно проявляют себя в рекламе.
· Морфология.
На морфологическом уровне языковая игра основана на сознательном нарушении морфологического восприятия лексических единиц. Иногда языковые шутки обыгрываются тем, что позволяют слово рассечь на части, существует так же обыгрывание категории лица глагола (употребление одного лица вместо другого) и т.д.
Введение
2. Анализ использования различных видов языковой игры в речевой деятельности
Заключение
Список использованной литературы
ВВЕДЕНИЕ
Изучение языковой игры имеет длительную традицию, восходящую к античности. Упоминание об игре слов, «забавных словесных оборотах» как средстве шутки или «обмана» слушателей содержится еще в «Риторике» Аристотеля (1; с. 145-147).
В нашу эпоху проблема языковой игры приобрела особую актуальность в 80-х годах, периоде наиболее эффективного исследования разговорной речи. Первое систематизированное описание явления языковой игры в русистике можно отнести к выходу коллективной монографии под редакцией ЕЛ. Земской (14; с172 -214).
Значительное влияние на исследование проблемы оказали работы Е. А Агеевой, Т.В. Булыгиной, И.Н Горелова, Т. А. Гридиной, Н.А. Николиной, В.З.Санникова, К.С. Седова, А.Д. Шмелёва (4; 7; 8; 13; 16).
Языковая игра - явление многоаспектное, имеющее одновременно стилистическую, психолингвистическую, прагматическую и эстетическую природу. Многоплановость данного феномена делает затруднительным непротиворечивое и исчерпывающее определение языковой игры, далеко не все аспекты которой достаточно хорошо изучены.
Цель работы – анализ и описание и классификация самостоятельно отобранного фактического материала - извлечённых из речевого потока различных видов языковой игры.
Языковая игра в речи возникает по-разному. В одном случае адресант использует то, что уже знает, запомнил и в нужный момент умело воспроизводит. Как правило, это уже ставшие штампом известные формулы. Нас интересовали те ситуации, когда языковая игра (как взаимодействие системного и асистемного) создавалась непосредственно в момент общения, причём внимание уделялось недостаточно исследованному аспекту проблемы - игре на уровне текста. Сказанным определяется новизна и актуальность темы.
Методы исследования: изучение степени разработанности различных аспектов проблемы в специальной литературе; наблюдение; анализ использования различных видов языковой игры в речевой практике (жанры разговорной речи); классификация.
Полученные результаты: отобраны и описаны наиболее продуктивные и некоторые малоизученные приёмы языковой игры в речевом общении, дополнена существующая классификация видов языковой игры.
Эффективность исследования определяется новизной представленного материала; полученные данные могут быть использованы для демонстрации эстетических ресурсов языка, заложенных на всех уровнях его организации и реализуемых в речи, что помогает полнее и разносторонне осваивать выразительные возможности русского языка.
Работа над данной проблемой строилась таким образом.
Сначала анализировались теоретические источники по вопросу исследования, в течение нескольких месяцев осуществлялся сбор фактического материала (примеры языковой игры в разговорной речи) 1 , затем производилось описание практического материала, который в некоторых случаях дополнялся примерами из художественных произведений, где языковая игра служит маркером разговорности.
Работа состоит из введения, основной части, состоящей из двух глав (теоретической и практической), заключения и списка использованной литературы.
1. Теоретические предпосылки исследования
Нормативность и целесообразность - элементы речевой культуры, образующие в совокупности речевое мастерство. Умение верно и лингвистически корректно пользоваться нормативными речевыми структурами, знание языковых норм необходимо при создании любого высказывания. Речевая деятельность человека строится на использовании главным образом готовых коммуникативных единиц. При создании как подготовленного, так и неподготовленного высказывания используются схемы, клише. Стереотипы общения, в которых языковые единицы увязаны с типическими ситуациями, проявляются на уровне жанровых форм.
Жанровые рамки свойственны различным речевым формам (диалогическим и монологическим, подготовленным и неподготовленным, официальным и неофициальным), реализуемым в различных коммуникативных ситуациях:
В реальных коммуникативных ситуациях (преимущественно в разговорной речи) нередко происходит осознанное нарушение языкового стереотипа, вызванное стремлением привлечь внимание собеседника к нестандартности собственной речи, а также способностью к освоению ассоциативного потенциала языковых единиц. В этом случае допустимо говорить об эстетических элементах обыденной каждодневной коммуникации. Своеобразие живого разговорного общения состоит именно в том, что в силу неофициальности, непосредственности, непринужденности трафареты и стандарты сочетаются в нём с отчётливо выраженной установкой на творчество.
В коммуникации творчество проявляется прежде всего на уровне языковой игры. Личностное проживание творческой природы языка многократно усиливается, когда слово становится тождественным игре. Игровая функция языка очень важна. Она освобождает подсознание, делает процесс постижения мира свободным, прямым и притягательным. «Человеческая культура возникла и развёртывается в игре, как игра...» -утверждает И. Хейзинга (19; с.9),
С системно-языковой точки зрения языковая игра рассматривается как аномалия – «явление, которое нарушает какие-либо сформулированные правила или интуитивно ощущаемые закономерности», (4;с.437), «запрограммированное языковой игрой отклонение от стереотипа восприятия, образования и использования языковых единиц» (9; с. 9).
Как явление сферы дискурса, языковая игра, по мнению Н.А.Николиной Е.ААгеевой, «предполагает системность языка (и системность его употребления) как предпосылку для реализации разного рода дериваций, отклонений от "правильного" (привычного, коммуникативно обусловленного) построения языковых и функционирования речевых единиц"(13;с.552).
Главной коммуникативной задачей говорящего, использующего языковую игру, является намеренное отстранение от слова, словесная рефлексия и в сознании адресанта, и в сознании адресата речи.
Как отмечает философ Th. Lipps, языковая игра в речи даёт нам "контраст представлений", "смысл в бессмыслице", "смущение вследствие непонимания и внезапное уяснение". "Контраст возникает, например, благодаря тому, что мы признаём за словами некоторое значение, которое мы, однако, не можем затем вновь признать за ними" (цит по: 18; с.7).
Чтобы оценить смешное, необходимо умение анализировать, рассуждать, сопоставлять.
Игра предполагает обязательную ориентацию на коммуникативную ситуацию, обладающую признаками непринуждённости, неофициальности. Языковая игра служит маркером разговорности, так как перечисленные признаки «относятся к компонентам коммуникативного акта, формирующим разговорную речь. Иначе говоря, разговорная речь создаёт оптимальные предпосылки для возникновения языковой игры, однако и сама языковая игра становится... знаком определённой коммуникативной ситуации - ситуации непринуждённого общения» (13; с.353).
Психологи считают игру одним из основных свойств человеческой культуры. Авторы учебного пособия «Основы психолингвистики» И.Н.Горелов и К.Ф. Седов рассматривают игру как вид деятельности, который не преследует каких-то ярко выраженных конкретных практических целей: «Цель игры - доставить удовольствие людям, которые принимают в ней участие». Исследователи предлагают следующее определение рассматриваемого явления: «Языковая игра - феномен речевого общения, содержанием которого выступает установка на форму речи, стремление добиться в высказывании эффектов, сходных с эффектами художественно словесности»(7; с. 180). Такого рода эффекты носят характер комического.
Языковая игра имеет установку на комический эффект. В этом контексте весьма показательны присутствующие в работах М.М.Бахтина идеи о неофициальной природе смеха, создающего «фамильярный праздничный коллектив», противостоящий всякой официальной «серьезности». «Настоящий смех», - отмечал исследователь, - «не отрицает серьёзности, а очищает и восполняет её. Очищает от догматизма, односторонности, окостенелости, от фанатизма и категоричности, от элементов страха или устрашения, от дидактизма, от наивности и иллюзий, от дурной одноплановости и от однозначности...»(3; с. 17).
Механизм комического может проявляться в реализации иллокутивных составляющих: шутки, остроты, балагурства, каламбура, насмешки, иронии. Комический эффект сокращает дистанцию в межличностном общении, способствует расшифровке скрытой иронии, восприятию шутки.
В основе комического непременно заложено какое-либо противоречие, объединение в одно целое нескольких представлений, являющихся чуждыми друг другу по своему внутреннему содержанию. По этому поводу философ Тh. Visher и поэт Jean Paul образно замечали: «Остроумие - это переодетый священник, который венчает каждую пару... Он венчает охотнее всего ту пару, к соединению которой родственники относятся нетерпимо» (по 18; с. 7). Языковая игра не содержит логической необходимости, но она освобождает и распутывает мыслительный процесс.
Открытия, которые делают участники коммуникативной ситуации, раздвигают пределы воображения, побуждают к творческому поиску, воспитывают умение слушать и слышать, развивают быстроту реакции на слово. Эффект внезапности и неожиданности в совершаемых языковых открытиях усиливает их воздействие на адресата, а юмористическая окраска, стремление к розыгрышу делают их понятными и доступными.
Языковая игра развивает языковое чутьё, умение логически мыслить, слушать и слышать, раскрепощённость в обращении с понятиями, лёгкость и радость от общения.
АНАЛИЗ ЯЗЫКОВОЙ ИГРЫ В ЭПИГРАММАХ А. С. ПУШКИНАВведение
Ш. Балли отмечал: «Каждое отдельное слово - это петля тончайшей сети, которая соткана нашей памятью из невообразимого множества волокон, тысячи ассоциаций сходятся в каждом слове и расходятся от него по всем направлениям». Именно эта особенность языка, обусловленная спецификой человеческого мышления, порождает такой интересный феномен, как языковая игра . В художественных тестах различные языковые игры - явление достаточно известное . Загадки, которые в художественном тексте необходимо решать читателю, требуют от него специальных знаний и настроя на их восстановление, настроя на принятие иронично-веселящейся установки автора, приписывающего привычному непривычное, как-то деформирующего привычное, намекающее на него .
В работах многих лингвистов подчеркивается, что художественный текст является многомерным, характеризуясь наслоением смыслов и предполагая активное соучастие читателя в их расшифровке.
Однако до настоящего времени недостаточно полно изучены механизмы, порождающие неповторимую игру слов и смыслов в художественном тексте, что и обусловило актуальность предпринятого исследования.
Объектом рассмотрения являлись языковая игра и шутка в художественном тексте.
Предметом изучения стали лексические, морфологические, словообразовательные, стилистические средства создания комического эффекта в эпиграммах.
Цель работы состоит в выявлении различных способов языковой реализации комического в анализируемых поэтических текстах. Поставленная цель обусловила следующие задачи:
выработать критерии разграничения понятий «языковая игра»;
выявить наиболее продуктивные способы реализации комического в анализируемых текстах;
провести психолого-лингвистический эксперимент, в ходе которого предполагается установить, насколько современный читатель способен понять, расшифровать языковую шутку, содержащуюся в эпиграммах А. С. Пушкина.
В качестве материала для исследования послужила картотека эпиграмм поэта, сделанная методом сплошной выборки из Полного собрания сочинений А. С. Пушкина в 20 томах (22 эпиграммы).
Была выдвинута рабочая гипотеза, которая состоит в том, что языковая шутка в эпиграммах А. С. Пушкина имеет сложный характер, при ее создании используются различные языковые средства (лексические, морфологические, стилистические).
Методологическими основами работы явились положения о системном характере языка, о связи языка и мышления.
Основными методами являются наблюдение, описание, сопоставление.
В соответствии с характером поставленной цели и задач были использованы также следующие специальные методы: констатирующий эксперимент с целью установления факта восприятия комического современным читателем в тексте эпиграммы; психолого-лингвистический эксперимент с целью выявления причин, вызывающих комическое восприятие анализируемого текста.
Научная новизна работы определяется тем, что в ней устанавливаются причины и механизм появления комического в текстах эпиграмм.
Теоретическая значимость состоит в том, что в работе обосновываются критерии разграничения понятий «языковая игра» и «языковая шутка»; дается рабочее определение термина «языковая шутка».
Практическая значимость. Результаты исследования и языковой материал могут быть использованы при изучении разделов «Лексика» и «Стилистика текста» в школьном курсе русского языка, а также при изучении творчества А. С. Пушкина.
1. Языковая игра в художественном тексте: проблема определения и разграничения
1.1. Языковая игра и языковая шутка.
Определение языковой игры связано с большими трудностями. Одни исследователи ставят вопрос о том, что правильнее было бы говорить о речевой игре, поскольку она «двунаправлена по отношению к языку и речи» . Реализуется она в речи, с учетом ситуации и особенностей собеседника; эффект, результат языковой игры единичен. По мнению других ученых, все же предпочтительнее использовать традиционный термин - языковая игра, поскольку она основана на знании системы единиц языка, нормы их использования и способов творческой интерпретации этих единиц.
Феномен языковой игры как «способа организации текста в аспекте соотношения с языковой нормой имеет в своей основе любое нарушение правил употребления языковой или текстовой единицы».
Более определенно выделяется тот вид языковой игры, целью которого является создание комического эффекта, - языковая шутка. В научной литературе подчеркивается, что между понятиями языковая игра и языковая шутка нет четкой границы. При анализе художественных текстов иногда очень трудно определить, имел или не имел тот или иной автор своей целью создание комического эффекта.
В настоящей работе принято следующее разграничение понятий языковой игры и языковой шутки.
В ходе анализа научной литературы нами было принято следующее их разграничение: термин языковая игра представляется более широким. Целью языковой игры не всегда является создание комического эффекта, однако обязательным остается любое нарушение языковой нормы с целью выявления сложных сторон авторского я.
Языковая шутка языковой шуткой мы понимаем цельный в смысловом отношении фрагмент текста с комическим содержанием.
1.2. Проблемы комического в языке.
Поскольку важнейшим признаком языковой шутки является комический эффект, то представляется необходимым разобраться в природе комического.
Ученые, исследующие природу комического, отмечают, что «ни одному из исследователей... не удалось создать универсального и исчерпывающего определения», несмотря на то, что это явление рассматривается с античных времен.
Современное определение комического принципиально не отличается от определения античного.
Итак, комический эффект вызывает не всякое отклонение от нормы, а лишь такое отклонение, которое вызывает возникновение второго плана, резко контрастирующего с первым.
1.3. Краткие выводы.
В ходе анализа научной литературы нами было принято следующее терминологическое разграничение: термин языковая игра представляется более широким. Целью языковой игры не всегда является создание комического эффекта, однако обязательным остается любое нарушение языковой нормы с целью выявления сложных сторон авторского «Я».
Языковая шутка представляет собой понятие менее широкое, целью языковой шутки, как правило, является создание комического эффекта. Шутка сохраняет независимость в структуре художественного текста и может быть извлечена из него. Таким образом, под языковой шуткой мы понимаем цельный в смысловом отношении фрагмент текста с комическим содержанием.
2. Языковая игра в поэтическом тексте А. С. Пушкина
2.1. Лингвистический эксперимент как средство анализа поэтического текста.
В работах многих лингвистов подчеркивается, что художественный текст является многомерным, он характеризуется наслоением смыслов и предполагает активное соучастие читателя в их расшифровке. В рамках исследования был проведен констатирующий и психолого-лингвистический эксперимент, в ходе которого устанавливалось, насколько современный читатель способен распознать и понять языковую шутку, содержащуюся в анализируемом фрагменте текста. Эксперимент проводился среди учащихся 10-11 классов. Старшеклассникам было предложено прочитать тексты эпиграмм А. С. Пушкина и отметить те, в которых, по их мнению, присутствует комический эффект; затем ученики объясняли, почему, на их взгляд, эпиграммы смешны.
Получены следующие результаты.
Смешными были признаны те эпиграммы, в которых комизм создавался:
намеренным столкновением противоположных, лексически несовместимых значений слов;
употреблением стилистически разнородных элементов, резко различающихся между собой;
использованием эффекта обманутого ожидания.
Не были признаны смешными эпиграммы, в которых в основе комического лежат факты биографии автора и адресатов его эпиграмм, нюансы их взаимоотношений, неизвестные современному школьнику.
2.2. Лексические средства создания комического.
Рассмотрим лексические средства создания языковой шутки в эпиграммах А. С. Пушкина:
Как брань тебе не надоела!
Расчет короток мой с тобой:
Ну, так, я празден, я без дела,
А ты бездельник деловой .
В приведенном тексте основным средством создания комического эффекта является сочетание « бездельник деловой ». В нём одновременно содержатся утверждение и отрицание; наблюдается несовместимость таких слов, как бездельник (тот, кто ничего не делает, бездельничает, ведет праздный образ жизни, лентяй)
и деловой (знающий и опытный в делах, связанный с делом, занятый делами; знающий дело).
Аналогичный прием создания комического использует А. С. Пушкин и в следующей эпиграмме:
...Уймись, дружок! К чему журнальный шум
И пасквилей томительная тупость ?
Затейник зол, с улыбкой скажет глупость ,
Невежда глуп, зевая, скажет Ум.
В данном фрагменте обыгрываются синонимично-антонимичные отношения таких слов, как невежда, глупость, тупость, ум.
Как отмечают исследователи, «ради красного словца Пушкин не стеснялся в выражениях» . В одних случаях автор использует разговорную лексику, например:
Клеветник без дарованья
Палок ищет он чутьем,
А дневного пропитанья
Ежемесячным враньем.
В других случаях эпиграммы поэта содержат много просторечных и даже грубых слов, которые употреблены им с целью опорочить своих персонажей:
«Скажи, что нового?». - Ни слова.
«Не знаешь ли, где, как и кто?»
- О, братец, отвяжись - я знаю только то,
Что ты дурак ... Но это уж не ново.
Наиболее интересны в эпиграмматическом наследии А. С. Пушкина тексты, в которых обыгрываются фамилии, имена.
Так, в эпиграмме на Каченовского поэт обыгрывает фамилию ее владельца, в результате чего она становится «говорящей»
Там, где древний Кочерговский
Над Ролленом опочил,
Дней новейших Тредьяковский
Колдовал и ворожил:
Дурень, к солнцу встав спиною,
Под холодный Вестник свой
Прыскал мёртвою водою,
Прыскал ижицу живой.
Этот же прием использовал А. С. Пушкин и в эпиграмме на Фаддея Булгарина:
Не то беда, Авдей Флюгарин,
Что рядом ты не русский барин,
Что на Парнасе ты цыган,
Что в свете ты Видок Фиглярин :
Беда, что скучен твой роман.
Автор всего лишь искажает имя и фамилию нелюбимого персонажа, однако уже этого достаточно, чтобы дать нелестную сатирическую оценку всему посредственному творчеству Ф. Булгарина.
В другой известной эпиграмме А. С. Пушкин не изменяет фамилии, а просто переставляет их несколько раз:
Угрюмых тройка есть певцов –
Шихматов, Шаховской, Шишков;
Уму есть тройка супостатов -
Шишков наш, Шаховской, Шихматов,
Но кто глупей из тройки злой?
Шишков, Шихматов, Шаховской!
2.3. Стилистические и словообразовательные средства создания комического.
2.3.1. В эпиграмматическом наследии А. С. Пушкина довольно часто употребляется прием обыгрывания несоответствия между формой и содержанием: «низкое» содержание и «высокий» стиль или, наоборот, «высокое» содержание и разговорная или даже просторечная лексика. Примером такой игры может быть эпиграмма на кн. П. И. Шаликова:
Князь Шаликов, газетчик наш печальный,
Элегию своей семье читал,
А казачок огарок свечки сальной
В руках со трепетом держал.
Вдруг мальчик наш заплакал, запищал.
«Вот, вот, с кого пример берите, дуры! -
Он дочерям в восторге закричал. -
Откройся мне, о милый сын натуры,
Ах! Что слезой твой осребрило взор?»
А тот ему в ответ: «Мне хочется на двор ».
В данном тексте совмещены лексические единицы различной стилевой принадлежности: высокая (осребрила, взор) , грубая ( дура ), просторечная (на двор ). Как видим, комизм создается и обыгрыванием ситуации в целом. Вся эпиграмма построена на противоречии. Причина слез мальчика, как выясняется, вызвана не «высокой» эмоциональной реакцией на прочтение элегии, а, напротив, «низкой», физиологической потребностью.
В приведенном тексте столкновение разностилевых элементов создает языковую шутку.
За счет стилистического контраста комический эффект создается и в следующей эпиграмме:
ЭПИГРАММА HA A . М. КОЛОСОВУ
Всё пленяет нас в Эсфири:
Упоительная речь,
Поступь важная в порфире,
Кудри черные до плеч;
Набеленная рука.
Размалеванные брови
И широкая нога.
В приведенном тексте наряду с нейтральной ( речь, кудри, голос ) и высокой лексикой ( поступь, порфира, взор ) употребляется сниженное (разговорное, пренебрежительное) слово размалеванные [брови] в значении «грубо, по-малярному раскрашенные красками», что не может характеризовать благородную, утонченную женщину.
В этой эпиграмме одно явление (красота, благородство, утонченность) раскрывается как противоположное (их отсутствие) и, тем самым, в целом снижается образ героини эпиграммы. Читатель же ощущает эффект обманутого ожидания: вместо благородной красавицы перед ним предстает грубо размалеванная, тяжеловесная дама. Такая деталь окончательно подчеркивает созданный поэтом образ псевдокрасавицы.
2.3.2. В нашем материале были отмечены лишь единичные тексты, в которых использованы словообразовательные средства:
НА ГРАФА ВОРОНЦОВА
Полу-милорд, полу-купец,
Полу-подлец, но есть надежда,
Что будет полным наконец.
Полу-мудрец, полу-невежда,
В этой эпиграмме обыгрывается морфема полу-, которая, как отмечается в словарях, имеет значение «половина чего-либо». В прямом употреблении с неодушевленными существительными, обозначающими предметы, морфема полу- не имеет каких-либо особых оттенков в значении, однако в сочетании с существительными, обозначающими лиц (полу-милорд, полу-купец, полу-мудрец, полу-невежда, полу-подлец ), эта морфема приобретает дополнительный оценочный смысл.
2.4. Краткие выводы.
Проведенный анализ показал, что сочетание и чередование разнотематических и разностилевых элементов в текстах эпиграмм являются основным средством создания комического. Обилие разнообразных приемов, смешение стилистических пластов - все это является приметой языка и стиля пушкинских эпиграмм.
Заключение
Таким образом, наиболее продуктивными средствами реализации комического в анализируемых текстах являются следующие:
столкновение в контексте несовместимых лексических значений слов;
употребление резко контрастирующих между собой стилистически разнородных элементов;
использование эффекта обманутого ожидания.
Проведенный эксперимент подтвердил, что сочетание и чередование разнотематических и разностилевых элементов в текстах эпиграмм воспринимаются современными читателями как языковая шутка.
Результаты проведенного исследования были обобщены в следующей итоговой таблице.
Средства создания языковой шутки в эпиграммах А. С. Пушкина
(данные приводятся в абсолютном выражении и в долях)
Средства создания языковой шуткиКоличественные данные
Лексические
9 (0,4)
Стилистические
6 (0,3)
Синтетические
5 (0,2)
Словообразовательные
2(0,1)
Всего
22(1,0)
Как свидетельствует таблица, в которой количественные данные представлены по степени убывания, наиболее употребительными средствами создания языковой шутки в эпиграммах
А. С. Пушкина являются лексические и стилистические (0,4 и 0,3). Кроме того, автор часто использует сочетание лексических и стилистических средств (0,2). Наименьшую долю в нашем материале составили словообразовательные средства создания комического эффекта (0,1).
список использованной литературы
1. Балли, Ш. Французская стилистика / Ш. Балли. - М, 1961.
Будагов, Р. А. Введение в науку о языке / Р. А. Будагов. -М, 1965.
Булаховский, Л. А. Введение в языкознание / Л. А. Була-ховский. - М., 1953.
Виноградов, В. В. Поэтика русской литературы / В. В. Виноградов // Избранные труды. - М., 1976.
Винокур, Г. О. О языке художественной литературы / Г. О. Винокур. - М., 1991.
Вольская, Н. Н. Языковая игра в автобиографической прозе М. Цветаевой / Н. Н. Вольская // Русская речь. - 2006. - № 4. -С. 30-33.
Гридина, Т. А. Языковая игра: стереотип и творчество / Т. А. Гридина. - Екатеринбург, 1996.
8. Дземидок, Б. О комическом / Б. Дземидок. - М., 1974.
9.
Долгушев, В. Г.
Парадокс и средства комического у В. Вы-
соцкого / В. Г. Долгушев // Русская речь. - 2006. - № 1. - С. 49-51.
Земская, Е. А. Речевые приемы комического в советской литературе / Е. А. Земская // Исследования по языку советских писателей. - М., 1959.
Касаткин, Л. Л. Русский язык / под ред. Л. Л. Касаткина. - М., 2001.
Ковалев, Г. Ф. Ономастические каламбуры А. С. Пушкина / Г. Ф. Ковалев // Русская речь. - 2006. - № 1. - С. 3-8.
Костомаров, В. Г. Языковой вкус эпохи / В. Г. Костомаров. - М., 1994.
Новиков, Л. А. Семантика русского языка / Л. А. Новико Панков, А. В. Разгадка Бахтина / А. В. Панков. - М., 1995.
16.
Покровская, Е. В.
Языковая игра в газетном тексте /
Е. В. Покровская // Русская речь. - 2006. - № 6. - С. 58-62.
17. Русская разговорная речь. - М., 1983.
Санников, В. 3. Русский язык в зеркале языковой игры / В. 3. Санников. - М., 2002.
Санников, В. 3. Лингвистический эксперимент и языковая игра / В. 3. Санников // Вестник МГУ. Сер. 9. Филология. - 1994. - № 6.
Санников, В. 3. Каламбур как семантический феномен / В. 3. Санников // Вопросы языкознания. - 1995. - № 3. - С. 56-69.
Фомина, М. И. Современный русский язык. Лексикология / М. И. Фомина. - М, 1973.
Фомина, М. И. Современный русский язык. Лексикология / М. И. Фомина. - М, 2001.
Ходакова, Е. П. Каламбур в русской литературе XVIII в. / Е. П. Ходакова // Русская литературная речь в XVIII в.: Фразеология. Неологизмы. Каламбуры. - М., 1968.
Шмелев, Д. Н. Проблемы семантического анализа лексики (на материале русского языка) / Д. Н. Шмелев. - М., 1973.
источники, словари и принятые сокращения
Пушкин, А. С. Полное собр. соч.: в 20 т. - М., 1999-2000
(ПСС).
Толковый словарь русского языка / под ред. Д. Н. Ушакова: в4т.-М., 1996 (ТСУ).
Словарь языка А. С. Пушкина: в 4 т. - М., 1956-1961.
Для всех стилистических фигур речи в книге используется прием графического выделения в тексте, - все выражения, построенные на языковой игре, выделены записью прописными буквами. «ОН просто сделался САМ НЕ СВОЙ». «У меня ВХОД всегда СВОБОДНЫЙ!»
Самый распространенный игровой прием в этом тексте - это материализация метафоры или фразеологизма. Устойчивое выражение разбивается на части и абстрактное понятие олицетворяется или овеществляется. Например, во второй главе аппетит ходит голодный, с потерянным видом, никому не нужный. Его можно посадить на цепь, заставить сторожить дом. «- Здесь сквозняк, - заметил эсквайр. - Что вы, дружище, вам почудилось, здесь нет никого, кроме нас двоих! - успокоил его Пэн.» - Из этого разговора мы видим, что сквозняк принимается за мистером Пэном за одушевленное существо.
«Пришла ему в голову такая мысль, а может быть, даже не пришла, а прилетела, потому что случилось это на сильном сквозняке, когда…», - первое, что делает автор, это вставляет в текст фразеологизм «мысль пришла». Затем автор разбивает его и абстрактное понятие мысль становится действующим лицом, которое может прийти или прилететь, да еще и внешним объектом, который рождается не в голове, а где-то за ее пределами.
«Теряю голову… День Потерь!» - коллокация «терять голову» расчленяется и слово голова становится потерянным предметом, если учесть, что говорящий это мистер Пэн работает в бюро находок, то появляется комизм, языковая игра становится языковой шуткой. «Гора с плеч свалилась… - Сколько раз я вас просил не таскать тяжестей». Гора, представляется неким объектом, который носят, переносят с места на место, потому что поставленна в один ряд с «тяжестями», в слове тяжетсти мы видим, мебель, тяжелые мешки, то есть это тяжелые вещи, тяжелые предметы, груз Большой толковый словарь. http://www.gramota.ru/slovari/dic/?word=%D1%82%D1%8F%D0%B6%D0%B5%D1%81%D1%82%D1%8C&all=x, которые достаточно компакты, никто не увидит в слове тяжести паровоз или дом, а уж тем более гору. Но а тексте Д.Рубиной гора, так же как и голова, становится буквальным предметом, происходит остранение. (В. Шкловский. Искусство как прием, в его кн. О теории прозы. М., Федерация, 1929, 11-12)
Иногда игра может основываться на неназванном фразеологизме. «Мертвая тишина» отсутствует в тексте, мы сразу читаем в диалоге фразу «Еще минуту назад тишина была живой, но сейчас от страха умерла». Как и в ранее приведенных примерах фразеологизм был разбит на части и каждое из слов стало восприниматься буквально, со словом «тишина» произошло олицетворение.
Литерализованный фразеологизм или метафора могут комбинироваться с другими устойчивыми выражениями или их частями. В третьей главе после отнесения понятия «призвание» к разряду предметов и возвращения его обратно в разряд абстрактных величин, эсквайр со вздохом говорит, что «надо ИСКАТЬ, тогда НАЙДЕШЬ ПРИЗВАНИЕ», и сможешь сказать что «НАШЕЛ свое ПРИЗВАНИЕ».
Положение устойчивого выражения в контексте тоже играет не последнюю роль. Иногда только с помощью нескольких предложений раскрывается значение того или иного тропа. Например, «трудно найти свое призвание», благодаря смыслу предыдущих предложений, приобретает буквальное значение. «Пока я скитался по болотам и искал этого идиота мистера Буля, я понял вдруг… нет и не может быть никакого призвания вдали от клубничного пудинга. .. Вот так -то, сэр, скажу я вам - очень трудно найти свое призвание». Действительно, пока Бенджамин Смит искал призвание (как предмет), он преодолел много сложностей: скитался по болотам, оставался без клубничного пудинга. Эсквайру, действительно, было трудно. В другой раз автор пишет: «… путешествие по черепице оставило неизгладимый след на штанах Трикитака. То есть, сколько ни пыталась тетя Тротти разгладить горячим утюгом гармошку на его штанах, след оставался неизгладимый.» Таким образом, если в первом случае употреблении слова «неизгладимый» мы видим абстрактное значение, то следующее предложение рассеивает это впечатление, делая значение слова «неизгладимый» буквальным.
Буквальностью изречения автор одаривает и риторические высказывания: «Жить без него (аппетита -Н.К.) не могу!» - восклицает мистер Пэн, и это абсолютная правда. Человек без аппетита перестает есть, а без еды гибнет через некоторое время, то есть жить без аппетита нельзя. Автор возвращает постулат искренности фразеологизму. То же самое происходит и в диалоге Пэна и Смита: Мистер Буль поделится опытом, - … вы думаете он не пожадничает?» Опыт выступает как то, что можно поделить на части.
Кроме членения выражений и игры полученными в результате этого членения словами, автор часто играет частями одного слова - они при этом становятся самостоятельными словами; в словесной игре часто используются слова, не являющиеся однокоренными по отношению к самостоятельным словам, полученным из частей разделенного слова: «объявление - это объявим явление», «горизонт» становится предложением с глаголом в повелительном наклонении и обращением к зонту «Гори-Зонт». В поисках хобби Пэн собирается заняться «астрономией», но эсквайр отговаривает друга, утверждая, что «астры прихотливы».
Создаются новые слова «он приземлился, вернее ПРИКРЫШИЛСЯ», от слова оскорбляет появляется «оскорбительная кислота».
Качества омонимии и антонимии порождают еще один способ игры со словами. «Почему бы нам не заняться защитой окружающей среды? - Но сегодня уже четверг!» Слово среда в первой предложении имеет смысл - место обитания, во втором предложении - день недели. И в противоположность ранее приведенному примеру, мы видим в тексте следующий тип языковой игры - «записка гласила … нет, она молчала…». Глагол гласила имеет два значения см. Большой толковый словарь. http://www.gramota.ru/slovari/dic/?lop=x&bts=x&zar=x&ag=x&ab=x&sin=x&lv=x&az=x&pe=x&word=%D0%B3%D0%BB%D0%B0%D1%81%D0%B8%D1%82%D1%8C, одно из которых антоним глаголу молчала, обыгрывается.
Как один из приемов языковой игры, активно используется многозначность слов, которая усиливается при помощи синтаксиса. Распространены такие группы предложений, где предложения следуют друг за другом следующим образом: «… наступила полночь. Она наступила прямо на домик Трикитака». В первую очередь автор использует многозначность слова «наступила», а затем синтаксическую особенность - омонимы следуют один за другим, в продолжающих друг друга предложениях.
В тексте много примеров, когда языковые закономерности, установленные самим автором могут нарушаться. Например, как мы писали ранее, «он приземлился, нет, вернее, прикрышился, ведь он оказался на крыше» создается новое слово (условием создания является место, где оказался главный герой, необходимость создания этого нового слова прописана в тексте), но уже в следующем предложении ПРИКРЫШИЛСЯ меняет семантику, «прикрышился на флюгер». Нарушается не только логика создания выражения, но и ожидания читателя. Такие превращения могут происходить со словом, обозначающим отвлеченное понятие. Так же из ранее приведенных примеров мы видели, что слово «призвание» первоначально звучит как абстрактное понятие, затем материализуется, затем снова превращается в абстракцию (путем прописывания автором определения) и наконец, уже в третий раз, происходит его переход в мир предметов, и в таком качестве оно уже существует до конца главы.
Стилизация под английское литературное произведение органично отражается во всей сказке, особенно ярко проявляясь в отдельных эпизодах. Первая встреча Пэна Трикитака с собакой тети Тротти Леди Эмми Сьют похожа на английский роман. Используется высокий слог.
«Он стоял перед будкой … и подумывал, как лучше дать знать о себе.. Леди безмолвствовала» (автор добивается эффекта олицетворения, укоротив кличку собаки). Затем события развиваются стремительно: прервала, зазвенела цепью (так и кажется, что это цепь ордена), но иллюзия разбивается - волоча цепь, собака вылезла из будки, бульдог рванул.
Отдельно нужно сказать об играх, основанных на фонетике. Звуковая оболочка слова используется, чтобы описать и подчеркнуть характер героев. Начиная с имени, которое звучит выразительно. Например, ТеТя ТроТТи. «Т-т-т-т-т» - как трескотня автомата, или как подражание звуку быстрого разговора. Таков и характер тети: она разговорчива, она и прямолинейна, всегда говорит все «в лоб».
Другую возможность использовать фонетику автор находит в часто повторяемой Бенджамином Смитом фразе: «Дело надо делать» . И даже одна из глав так называется. Автор играет звуками «Д-д-д-ть» - это как размеренный удар молотка, бил звонко, звонко, звонко и добился своего, поэтому еще легонько тюкнул - «ть». Такова модель поведения Бенджамина Скотта.
Аппетит созвучен с словосочетанием «этот тип», оскорбительная кислота оскорбляет, здесь мы видим паронимическую аттракцию, когда в процесс речи аскорбиновая кислота превратилась в оскорбительную.
Как видно из перечня, писательница использует разнообразные приемы игры словами. Фонетика, синтаксис, морфология, графика, семантика - на всех этих уровнях языка автор создает все новые примеры языковой игры.
